Год Армстронга продолжается
Алексей БАТАШЕВ
Нет ни одного документа, который бы проливал свет на жизнь этого великого музыканта до момента, когда он стал приобретать известность. Его день и даже год рождения то ли были записаны с чьих-то слов, то ли просто местный полицейский назначил эту дату на День Независимости 1900 года. Его биография писалась тогда, когда он стал всемирно известным музыкантом, а биографиям звезд редко можно полностью доверять.
Но зато совершенно точно известно, что Луис Армстронг заложил фундамент джазовой классики, создал целый «словарь» джазовых мотивов и мотивчиков, попевок, ритмических фигур, интонаций и тембров. Он на практике, собственном опыте показал, как надо делать джаз, и этим своим искусством очаровал миллионы людей во всем мире, а десяткам и сотням — профессиональным джазменам — на годы вперед дал идеи для их развития. Пионеры современного джаза 40-х годов признавались, что их нововведения, так поражавшие современников, заимствованы из записей Армстронга 20-х годов.
Армстронг долгие годы оставался не только самым знаменитым артистом джаза, не только лидером, за которым шли тысячи последователей, он был олицетворением этого искусства и его полномочным послом во всем мире.
Образ остряка и балагура с золотой трубой и белоснежным платком, как бы пришедший на сцену музыкального представления из народных травестий и карнавалов, подчинил себе дальнейшую артистическую биографию Армстронга. Его стиль, мелодически и гармонически простой по критериям более поздних джазовых течений, достигал порой беспрецедентной теплоты и красоты. Его пение, лишенное освященных классикой вокальных качеств, непререкаемых за пределами джаза, обладало необыкновенной динамикой и исключительно богатой выразительностью. Очарование его хриплого голоса так велико, что толпы вокалистов, его имитаторов, могут соперничать по числу лишь с легионами подражающих ему трубачей.
Сегодня, тридцать лет спустя после его смерти, гигантская фигура Великого Сачмо неизбежно уходит за горизонт времени. Но странное дело — на оставленном им поле джаза взрастают новые цветы, в которых по-новому преломляется и отражается его огромное драгоценное наследие...